Храм построен по проекту И.Е.Старова в классическом стиле.
Имеет много общего с другим усадебным храмом — Спасским храмом,построенным И.Е.Старовым в усадьбе Бобринских в Бобриках в 1778 году (современное название — Бобрик-гора, г. Донской Тульской обл.).
Возникновение соборного Троицкого прихода относится к 1821 г., хотя Троицкая церковь без значения соборной существовала со своим приходом в прошлом еще столетии. Но вследствие своей ветхости она была в 1768 г. упразднена, и прихожане ее были присоединены к Казанской церкви, что в селе Богородицком в 1/4 в. от города, считавшейся тогда Соборною церковью, так как это село считалось в то время городом. Но село Богородицкое не удержало за собою значения города. (…) Соборный же храм Казанский с. Богородицкого обращался в приходскую церковь.
П.И. Малицкий. Приходы и церкви Тульской епархии. Тула, 1895.
В книге П.И. Малицкого «Приходы и церкви Тульской епархии» сообщается, что, по преданию, в селе Богородицком стояла деревянная церковь во имя святого пророка Илии, уничтоженная затем пожаром. В 1774 году по велению особ царского двора был заложен каменный храм во имя иконы Казанской Божией Матери. Он строился по проекту И.Е. Старова, тогда еще молодого выпускника Российской академии художеств, впоследствии известного архитектора, прославленного созданием Таврического дворца и Троицкого собора Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.
Расположенный в старинном парке, неподалеку от дворца графов Бобринских, Свято-Казанский храм при всей своей внешней простоте и сдержанности представляет собой необычайной красоты сооружение как один из замечательных образцов раннего классицизма с элементами позднего барокко. Иконописные работы выполнял здесь талантливый московский художник И.Т. Некрасов, а изображение Спаса Нерукотворного являлось делом искусных рук самого управляющего имением А.Т. Болотова. Главный престол был освящен в 1783 году в честь Казанской иконы Божией Матери, а придельные алтари и того ранее, в 1778 году: правый — во имя святых апостолов Петра и Павла, левый — во имя святителя Николая Чудотворца. В течение почти сорока лет Свято-Казанский храм являлся соборным, объединив церковную жизнь села и города Богородицка. Сюда приходили на богослужения крестьяне из окрестных деревень: Болотовки, Вязовки, Юлинки…Около храма проводилась знаменитая на всю округу Казанская ярмарка. Всего в приходе числилось 3257 прихожан, а в праздничные дни под сводами храма собиралось до двух тысяч человек одновременно.
Свято-Казанский храм был также домовой церковью Бобринских, где молились все члены графской семьи, а рядом располагалась богадельня для мальчиков из бедных семей. После возведения в городе Богородицке соборной Троицкой церкви, Казанская церковь с 1821 года обращена в приходскую. Спустя полвека, во многом благодаря усилиям тогдашнего председателя приходского попечительства генерал-майора А.П. Бобринского, Свято-Казанский храм был отремонтирован. На его средства содержался приют для детей-сирот обоего пола, а с 1877 года в этом приходе стала действовать земская школа. За время своего существования храм пережил не только стремительные взлеты, но и еще более сокрушительные падения. Множество бедствий перенес во времена богоборчества, формально оставаясь памятником архитектуры, охраняемым государством.
75 лет тому назад храм был закрыт на долгое время. Люди, не ведая, что творят, всячески оскверняли святыни. Уникальные фрески были замазаны известкой, которая практически полностью уничтожила живописный слой. Всю дорогостоющую церковную утварь погрузили на повозку и отправили в неизвестном направлении. Из старинных икон, расписанных на досках, сделали мостик через пруд, а колокола, звон которых был слышен за десять верст, захоронили в Богородицком парке. Здание храма использовалось сначала под клуб санатория «Красный шахтер», а затем под самый заурядный склад. По свидетельству старожилов, непосредственно перед приездом потомка семьи Бобринских из Англии на куполе храма вновь воскрес крест, хотя окна храма по-прежнему оставались замурованы, а у входа висел амбарный замок. На излете перестройки, в пору гластности и плюрализма, разгорелись жаркие споры о дальнейшей судьбе оскверненной церкви. В ходе дебатов одни предлагали приспособить его под концертный зал, другие – под картинную галерею, третьи – под планетарий. В конечном счете возобладало разумное мнение – покончить со святотатством и принято решение: передать здание храма Русской Православной Церкви.
Когда в 1990 году митрополит Тульский и Белевский Серапион назначил настоятелем храма протоиерея Стефана Гриваса, здесь воистину царила мерзость запустения. Но мудрый владыка не ошибся в своем выборе. Уже 3 сентября 1990 года у стен вновь обретшей законного хозяина церкви состоялось первое богослужение, на котором присутствовало более двухсот человек. Отец Стефан отслужил на подмостках храма водосвятный благодарственый молебен с акафистом Казанской иконе Божией Матери и пообещал прихожанам уже через два месяца открыть разрушенный храм. По Божьему промыслу, храм восстанавливался всем миром, и 4 ноября того же года здесь состоялся престольный праздник. На Божественной Литургии присутствовал потомок знаменитого графского рода, ведущего начало от Екатерины II, Николай Николаевич Бобринский, который привез и подарил храму семейную реликвию – икону Иоанна Предтечи. Многие люди пожертвовали в храм иконы из своих домов, а иконостас с резными колоннами, левый и правый приделы, а также купол расписаны рукой старейшего местного художника Константина Кистенева. В 1995 году храм был полностью восстановлен, и по сей день в нем регулярно совершаются богослужения.
Своеобразной визитной карточкой является колокольня, которая раньше служила въездной башней во дворец. Пять разногласных колоколов, как и раньше, радуют прихожан своим чудным перезвоном, приглашая на богослужения. В 2010 году силами прихода в храме был возведен позолоченный накупольный крест.
http://kazanskii-hram.ru/
Свято-Казанский храм стоит в самом сердце Богородицка, в прекрасном старинном парке. Колокольня храма — в прошлом въездная башня имения графа Алексея Григорьевича Бобринского, незаконнорожденного сына императрицы Екатерины II. Всё здесь — буквально пропитано историей. Вообще, Богородицк — из тех городов, что изначально были призваны защищать границы Московского государства от врагов. Достаточно вспомнить, что не так уж далеко от нынешнего города в 1380 году состоялось Куликовское сражение. Из документов следует, что долгое время Богородицк являлся как военным, так и экономическим центром. В 1764 году он вдруг стал селом, а через два года вместе с землями села Бобрики стал собственной царской волостью. Двумя годами позже Екатерина II назвала Богородицк слободой, а ещё через десять лет вернула ему городской статус. В 1771 году на высоком левом берегу речки Упёрты началось грандиозное строительство дворца графа Алексея Бобринского. Дворец окружили парком — одним из самых первых в России, если не принимать в расчёт парки Петербурга. Его устройство поручили видному русскому учёному, в полном смысле слова — энциклопедисту и по сути первому теоретику сельского хозяйства — Андрею Тимофеевичу Болотову. Тогда же Богородицк получил свою радиально-лучевую планировку. Сам дворец строился по проекту архитектора Ивана Старова, в то время только недавно закончившего Академию художеств. Он же через три года, в 1774 году, приступил к строительству Свято-Казанского храма. Стоявшая там раньше деревянная церковь во имя пророка Илии незадолго до этого сгорела. Строительство Свято-Казанской каменной церкви продолжалось 9 лет. Иконы для нового храма заказали И. Т. Некрасову — мастеру из «кремлёвской команды» В. И. Баженова. Известно, что в оформлении церкви весьма активно участвовал А. Т. Болотов. Так, например, его кисти принадлежало изображение Спаса Нерукотворного. В 1778 году уже освятили приделы: один во имя апостолов Петра и Павла, другой — во имя святителя Николая Чудотворца. Главный же престол был освящён пятью годами позже — в честь Казанской иконы Божией Матери.
Долгое время храм выполнял функцию городского собора. Сохранились данные, что в иные праздники он вмещал до двух тысяч молящихся! Одновременно он был домовым для графов Бобринских. Рядом владелец имения устроил богадельню для мальчиков. У стен Свято-Казанской церкви регулярно устраивалась знаменитая Казанская ярмарка. Шли годы, а Бобринские продолжали играть важную роль в жизни города. Потомки Алексея Григорьевича открыли в Богородицке несколько промышленных предприятий, в том числе сахарный завод. Кроме того, они всё время заботились и о своём «семейном» храме. Его регулярно ремонтировали, поддерживали в должном порядке, а также содержали приют для сирот. В 1877 году Бобринские устроили в приходе земскую школу. К сожалению, послереволюционная эпоха жестоко обошлась с прекрасным дворцом и Свято-Казанским храмом. Церковь закрыли очень быстро, при этом фрески замазали, уничтожив известковый весь живописный слой. Церковную и богослужебную утварь, говорят, вывозили телегами. Куда — один Бог ведает. Старинные иконы приспособили в качестве мостика через пруд, а колокола сняли и закопали где-то в парке. Чтобы больше не был слышен их звон на десять вёрст окрест! В бывшем церковном здании устроили клуб санатория «Красный Шахтёр». Сам санаторий разместился в усадьбе. Замечательный специалист, врач Иван Петрович Белкин изо всех сил старался спасти заброшенную и приходившую в упадок усадьбу. Прекрасный специалист своего дела, основатель первого земского санатория для лёгочных больных (в 1909 году), Иван Петрович мечтал сделать в бывшей усадьбе образцовый санаторий. Благодаря его усилиям весь дворцовый комплекс был спасён. Похоронили И. П. Белкина рядом с Казанской церковью, под могучими вязами. А санаторий переименовали в его честь. Здравница действовала до начала Великой Отечественной войны. А потом пришедшие сюда фашисты взорвали дворец. После войны дворец долгое время представлял собой, в прямом смысле слова, графские развалины. В Казанском храме был устроен склад. Лишь в конце 1960-х гг. в усадьбе начались реставрационные работы. Тогда решено было восстановить дворец и открыть там музей — он распахнул свои двери в 1988 году. Видимо, чуть позже, по случаю приезда одного из потомков Бобринских, решили немного привести в порядок и бывшую Казанскую церковь. Ей подремонтировали купол и установили на нём крест. При этом окна и двери оставались заколоченными. Говорят, что в перестроечные годы в Богородицке кипели жаркие споры по поводу дальнейшей судьбы бывшего церковного здания. Одни предлагали оборудовать там концертный зал, другие — планетарий, третьи — картинную галерею. В итоге взяли верх те, кто предлагал вернуть храм Церкви.
В начале 1990 года митрополит Тульский и Белёвский Серапион (Фадеев) назначил настоятелем Казанской церкви протоиерея Стефана (Гриваса). Новый настоятель с рвением взялся за восстановление храма. И в первых числах сентября у церковных стен уже состоялась первая служба. Между прочим, пришли на неё несколько сот человек! Тогда отец Стефан отслужил водосвятный молебен и прочитал акафист Казанской иконе Божией Матери. Батюшке очень хотелось, чтобы уже через пару месяцев храм открылся. Прихожане охотно взялись помогать священнику, и, действительно, 4 ноября, в престольный праздник, в храме ухе служили Божественную литургию. На ней присутствовал и потомок графского рода Николай Бобринский. Он привёз в дар церкви семейную реликвию — икону Святого Иоанна Предтечи. Все восстановительные работы были завершены через пять лет. Более того, Свято-Казанский храм снова обрёл голос — на колокольню, которая в былые времена служила въездной башней, подняли пять колоколов. А в 2010 году на купол церкви был установлен новый позолоченный крест. Говорят, он виден издалека, и словно «благодатная свеча, зажжённая во славу Божию, высится храм, даря людям радость и надежду на спасение». Ещё рассказывают, что от дворца к церкви некогда вёл подземный ход. И что он был столь велик, что по нему свободно могла проехать карета. Более того, местные жители уверены: этот ход существует до сих пор, попасть в него можно из внутренних помещений дворца. И даже тот факт, что во время реставрационных работ ничего похожего на подземные транспортные артерии найдено не было, не способен разубедить романтиков.
Из журнала: «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №378, ООО «Де Агостини», 2019
С архитектурной точки зрения Казанская церковь принадлежит к довольно распространённому типу храмов в стиле классицизма, условно называемому «ротонда на четверике». Это четырёхстолпный однокупольный храм, при этом углы четверика могут скругляться — своего рода «примета хорошего архитектурного тона», — что мы и видим на примере Богородицка. Храмы подобного типа в разных интерпритациях строились в европейской России повсеместно. В обеих столицах и «особенных городах», вроде Богородицка или, скажем, Почепа, где архитектурной модой заправляли высокообразованные и знакомые со столичной культурой люди, классицизм прижился уже во второй половине ХVIII века. В провинции новые веяния традиционно запаздывали, и классические храмы там начали появляться на рубеже ХVIII-ХIХ веков, так до конца не вытеснив ни «обрусевшего барокко» с его восьмериком на четверике, ни традиционного пятиглавия на четверике. Пройдёт ещё 40-50 лет, и к середине ХIХ века и светские, и церковные власти внезапно «обнаружат», что строить и украшать православные храмы в языческом античном вкусе не очень-то и пристало, и классицизм практически одномоментно сойдёт на нет, уступив дорогу архитектурному историзму. Но мы в середине ХVIII века, когда классическая архитектура ассоциировалась ещё не с античным язычеством, а с европейским просвещением, под обаяние которого попали в то время даже многие церковные иерархи. Стройность форм и большое количество готовых архитектурных решений — потомки назовут это «штампами» — значительно облегчит зодчим творческий поиск, художественное маневрирование между красивым и церковно-пристойным: когда ты знаешь, какой результат удовлетворит заказчика, к результату проще стремиться. Всё это в значительной мере объясняет как неожиданный успех классицизма на совершенно чужеродной ему русской архитектурной почве, так и его стремительный закат, когда вкусы заказчиков радикально изменились, а исполнителям предложили новый инструментарий типовых приёмов для творчества. Классицизм немыслим без портиков! В случае Казанского храма — это четырёхколонный портик тосканского ордера, причём северная и южная колонные пары слегка разнесены друг относительно друга, они как бы расступаются перед входом в храм. Антаблемент и фронтон простейшие, с лишь слегка намеченным карнизом, без какого-либо даже самого лапидарного орнамента.
Красота Казанского храма — в геометрически выверенных формах, не в декоре. В оформлении основного объёма видим полный набор раннеклассических выразительных средств: фронтон (на сей раз без портика, он просто завершает фасад) и фронтончики над окнами, тосканские полуколонны, геометрический орнамент в виде сочетания квадратных и циркульных элементов. Впрочем, внешний декор по-прежнему минимален. Ещё один непременный, как и портики, атрибут классицизма — ротонда. Приземистая, невысокая, расчленённая лопатками, она перекрыта куполом (что интересно, лопатки ротонды продолжаются и на покрытии купола). В простенках между лопатками — полуутопленные в ниши простые прямоугольные окна без наличников. Всё сооружение венчает барабан-«фонарик», перекрытый малым куполом с яблоком и крестом. Но всё-таки изюминка Казанского храма — это его отдельно (сильно отдельно, в нескольких сотнях метров!) стоящая колокольня, служащая «по совместительству» проездной башней дворца Бобринского — решение, которое можно смело назвать уникальным. Кстати, в колокольне от классицизма нет ничего — ни ордера, ни ротонды, да и завершение больше похоже не на колокольню, а на европейскую башню. В общем, сплошная оргинальность! Организация внутреннего пространства Казанской церкви в точности соответствует той трактовке церковного интерьера, которую исповедовали архитекторы эпохи классицизма. Во-первых, что важно для понимания всей храмостроительной концепции: в классицизме не было принципиального деления на «церковные» и «светские» архитектурные элементы; и церковь, и дворец возводились по одним лекалам и из одних «кубиков лего». Впрочем, в ХVIII веке это вполне соответствовало видению храма как «дворца Царя Небесного на земле». Исходя из этого, по утверждению доктора архитектуры А. С. Щенкова, «интерьеры классицизма, как и барочные, основываются на раскрытии темы Дворца, но в классицизме слабее субъективное эмоциональное начало, интерьеры строже и рациональнее. Это сказывается, прежде всего, в выровненности значения отдельных пространств, ранжированность которых лишена барочных контрастов» («Архитектура русского православного храма». Под общ. ред. А. С. Щенкова. М., «Памятники исторической мысли», 2013).
Несложно заметить на примере Казанского храма, что его внутреннее пространство необыкновенно цельное, второстепенные подпространства максимально интегрированы в главное, притворы максимально раскрыты внутрь, таким образом создаётся антитеза традиционному видению храмового интерьера как последовательности изолированных объёмов: притвор — трапезная — храм — приделы — апсида. Алтарная апсида обособлена и в классическом храме — в силу канонических требований. Однако стремление к взаимоподчинённости пространства привело к переосмыслению идеи иконостаса. Старые иконостасы во всю восточную стену, от пола до потолка, уступали место приземистым алтарным преградам, которые на уровне глаз скрывали происходящее в алтаре, но в силу своей небольшой высоты не нарушали общей цельности интерьера, зачастую даже не перекрывая полностью полукружие апсидной арки. Что, собственно, прекрасно видно на примере двух-трёхъярусного иконостаса Казанского храма с повышенной центральной частью. Второе, что бросается в глаза в интерьере Казанской церкви, — организация подкупольного пространства. Здесь классицизм не пошёл против традиции — это пространство со времён Византии трактуется как материализованный образ Горнего мира. Огромный купол, позволивший вместить на плафоне изображения всех двенадцати апостолов, потребовал столь же обширных арок между четырьмя несущими столпами и, соответственно, широких парусов. Всё это зрительно увеличивает внутренний объём и без того немаленького храма.
В Свято-Казанской церкви хранится несколько удивительных икон! Очень почитают в Богородицке Тихона Задонского и Митрофана Воронежского. Также обращаются с молитвами к Спиридону Тримифунтскому: в храме помимо образа этого святого хранится частица его туфли. Ведь как известно, святой даже после своей кончины странствует по Земле. Иначе как объяснить, что раз в год, когда открывают раку с его мощами, туфли Спиридона неизменно оказываются сношенными? Кроме того, в Свято-Казанском храме есть достаточно редкая икона — «Чернобыльский Спас». В верхней части иконы изображены фигуры Иисуса Христа, Богородицы и Архангела Михаила. Внизу — знаменитая чернобыльская сосна, оставшаяся от существовавшего до апреля 1986 года, огромного леса. Слева запечатлены души умерших чернобыльцев, справа — ликвидаторы аварии: медсестра, лётчик, пожарный, сотрудник станции. Виден и саркофаг, зарево восхода и летящая звезда Полынь — библейский символ наказаний Господних. Где-то вдалеке — выжженная земля. А на переднем плане — уже зеленеет трава. Первообраз был освящён в 2003 году в Киево-Печёрской Лавре, причём во время совершения этого чина все присутствовавшие увидели, как перед иконой пролетел голубь, а высоко в небе среди облаков возникли сначала радуга, а потом — крест с солнцем в самом его центре. Список же, что хранится сейчас в Богородицке, горожане с батюшкой, протоиереем Стефаном, заказали в Лавре, предварительно собрав средства для изготовления этого уникального образа. Кроме того, в церкви много новых образов — все они выполнены мастерами богородицкой школы иконописи. А прекрасные росписи и резьбу по дереву выполнил местный житель. Что же касается иконостаса, то его сделали мастера из Почаева. Иконы же для него писали тульские мастера.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №378, ООО «Де Агостини», 2019
