Бизнес на приемных детях или «питомнический промысел»
Обещала вам про пост про приемышей, извольте лонгрид. Правда то, что вы прочтете, может вам не понравится. Помните публикацию (https://t.me/oldrussiawithmasha/5433) про чухонцев? Когда я читала про них в «Брюхе Петербурга» — одним из типичных для чухонцев занятий автор назвал «питомнический промысел». Я тогда не поняла, что за питомцы такие. А потом как поняла…
В целом вроде ничего такого c виду и даже вполне гуманно. «Питомнический промысел» — это традиция, согласно которой детей из воспитательных домов распределяли по крестьянским семьям на вскармливание и воспитание, и государство платило за их содержание.
С конца XVIII века появление детских воспитательных домов в Петербурге (он в лидерах и практика пошла оттуда), Москве и прочих городах говорит нам о большом количестве подкидышей. Основные причины отказа: факт того, что они были незаконнорожденные и отсутствие у женщин возможности их прокормить, обычно детей в городах сдавали «белые рабыни» — прачки и кухарки. В некоторых воспитательных домах матерям разрешали остаться при младенцах, кормить их, и прийти в себя, и часто такие матери решались забрать ребенка, как только они оба немного окрепли, но это все капля в море.
Итак, количество брошенных детей росло в геометрической прогрессии (в Петербурге ведомством императрицы Марии в год собиралось до десяти тысяч подкидышей) и воспитательные дома просто не справлялись с таким объемом отказников. Решение пришло из деревень, на вторую-третью неделю младенца отдают крестьянам на воспитание в округа-питомники:
«…Ребенка стараются отдать по преимуществу такому крестьянину, который имеет корову. Этим и объясняется, почему, например, в Шлиссельбургском уезде, в Матокской и Токсовской волостях вместе с молочным промыслом процветает и питомнический промысел» (в конце XIX века почти каждая десятая крестьянская семья прибегала к нему, иногда в одном в районе могло воспитываться до двух с половиной тысяч «питомцев», в деревнях вокруг столицы к тому моменту проживало порядка 30 000 «питомцев». По данным земской статистики, в начале XX века из детского населения Царскосельского, Ямбургского и Петергофского уездов Петербургской губернии всех национальностей и вероисповеданий до 20-30% являлись «питомцами» петербургского Воспитательного дома.
Вот, семья определена и младенца собирают в дорогу:
Снабжают ребенка дорожным билетом и дают ему с собой несколько пеленок, рубашку, шапочку, свивальник, суконку и бумазейку. За день, накануне отъезда, надевают на шею так называемый «костяной знак» на белом шелковом шнурке, который запломбировывают печатью Воспитательного дома. С одной стороны костяного знака вырезан номер питомца и год его приноса, а на другом – крест» (на фото пример такого знака). «Счет номеров ведется с каждого нового года/ Детей отправляют по субботам, а в пятницу пломбируют знаки. Этим делом заведует особый чиновник, который следит, чтобы каждому ребенку надевали соответствующий ему номер.
На избе, где жил «питомец», прибивалась зеленая вывеска с надписью «П.В.Д.» («питомец Воспитательного дома»). За состоянием детей надзиарали земские врачи, они -то и сверялись с номерами костяного знака. Часто дети умирали (смертность среди питомцев могла достигать 80%), и крестьяне могли выдать собственных детей за приемышей. За ребенка государство платило 5-6 рублей в месяц до достижения ими 16 лет, и конечно, где деньги – там поле для злоупотреблений. Безусловно, были семьи, которые брали детей из добрых побуждений, но для тысяч семей это стало бизнесом – «питомническим промыслом». Поэтому для некоторых семей дети из приюта стали настоящим и стабильным источником дохода, а если они еще и брали по несколько человек, то что уж говорить. Помимо денег они получали бесплатную рабочую силу. Еще «Билеты на вскормление» — основа по которой выдавались деньги (не Пушкинская карта и Материнский капитал, но типа того) могли стать предметом ростовщичества:
«Некоторые крестьяне, преимущественно торговцы и лавочники, промышляют тем, что дают вперед под эти билеты ссуды, за что взимают 33% следуемой по билету платы. Таким образом, 1/3 часть выплачиваемой Воспитательным домом суммы попадает в руки барышников, и только 2/3 идет в пользу тех домохозяев, которые взяли на себя вскормление питомцев».
Ну и еще один аспект – по исследованиям, огромное количество детей были больны венерическими заболеваниями, полученными от матерей, в основном сифилисом. Факт этот в младенческом возрасте было видимо не установить. И вот эти дети отправлялись с деревни, заражали кормилиц, кормилицы в свою очередь и своих детей, и своих мужей… и так далее. По статистике смертность в деревнях, в которых процветал питомнический промысел была просто за гранью. И земства били тревогу, закономерность между приемышами и смертью местных была прямой.
Из хорошего, к Первой мировой войне питомнический промысел пережил некоторые изменения. Благодаря крупной реформе Воспитательный дом получил возможность производить выбор крестьян-воспитателей из более зажиточных слоев населения и бороться с порождаемым нуждою промыслом. А еще у крестьян стали появляться другие источники доходов — прибыль от артельного промысла (который в начале XX века переживал невидалый бум), так что капитализм тут был как нельзя кстати!
Ссылочки на исследования по этой теме, кому интересно. Раз (https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01008242324?page=15&rotate=0&theme=white) и два (https://viewer.rsl.ru/ru/rsl01005524019?page=167&rotate=0&theme=white)
В качестве иллюстрации — картина «Ревизия питомцев воспитательного дома», 1866
