Одна из самых заметных фигур в истории русского освоения Урала — «большой» вождь вогулов (современные манси) Асыка. В середине XV века этот человек правил на огромной территории от предгорий Северного Урала до Оби.
Впрочем, «правил» вождь вогулов довольно условно — реальная власть принадлежала местным вождям, которых русские называли князцами, сидевшим в небольших укрепленных городках-ушах с дружинами -уртами.
Эта почти стандартная раннесредневековая организация власти очень напоминала русские удельные княжества времен зарождения Древнерусского государства. Разница заключалась в том, что на Руси эта вольница была быстро подавлена жесткой политикой великих князей, а за Уралом «большие вожди» не смогли подавить вождей местных, и находились от них в зависимости. Князцы платили «большому вождю» ясак и решали, сколько воинов отправить в его походы.
Положение самих князцов также было непрочным — если населению не нравилась их политика, они просто откочевывали в другие земли, оставляя самого князца и без дани, и без воинов. Это решали родовые старейшины — и с их мнением приходилось считаться любой власти, хоть местной, хоть племенной.
А окончательное слово у вогулов было за шаманами, которые любое начинание могли поддержать или остановить, просто заявив, что оно угодно или не угодно духам.
В таком полуанархическом обществе Асыка мог привлечь к себе людей только двумя способами: обещая им богатую добычу в походах и своей воинской удачей.
И поначалу вождю действительно везло.
Вогулы издревле совершали набеги на пермяцкие земли. Когда Пермь Великая и Пермь Старая были присоединены к Московскому княжеству, началась усиленная христианизация этих земель. Набеги язычников-вогулов участились.
В 1455 году Асыка провел громкую террористическо-диверсионную операцию: убил епископа Пермского Питирима, который был очень успешным миссионером, присланным из Москвы в район современной Усть-Выми.
Асыка объединил своих воинов с отрядом язычников-вятчан и незаметно проник на вражескую территорию.
«Чтобы обмануть бдительность жителей, Асыка велел набросать на плоты множество срубленных елей, которых густые ветви скрывали его войско, так что вооруженные смертью плоты сии издали имели вид плавучих деревьев, будто подмытых напором воды, что часто случается в дикой, еще девственной природе пермского края», — сообщает архангельский летописец.
Когда церковное шествие приблизилось к мысу в месте слияния рек Вымь и Вычегда для праздничного молебна, на берегу вдруг оказались толпы вооруженных вогулов.
«Неистово устремились они на безоружного старца и один за другим начали наносить ему удары. Святитель, как бы не чувствуя их, кротко увещевал Асыку и бывших с ним; но увещания не могли тронуть их ожесточенные души и варварски был замучен Владыка Пермский от руки Асыки; само тело его, опозоренное наглыми кровопийцами, брошено было на мысу».
Этот набег высоко поднял авторитет Асыки среди уральских и сибирских язычников, но также привлек к нему недоброе внимание Москвы — прощать убийство христианского епископа вождю вогулов в далекой столице не собирались. Но добраться до него было непросто: владения Асыки находились за Уральскими горами (как тогда говорили — за Камнем), где русские еще не бывали.
Однако спустя 10 лет после убийства Питирима Асыка все же попался. В1467 году 120 вятчан под командованием воеводы Василия Скрябина совершили набег на земли вогулов. Нападение было неожиданным, вождь был взят в плен и приведен в Вятку на шерть.
Шерть это ритуальная клятва в верности, которую давали уральские и сибирские вожди при покорении их земель русскими. Существовало несколько вариантов шерти:
— тюркский, когда дающий присягу проходил между частями разрубленной надвое собаки, а потом пил ее кровь.
— хантский, когда обе стороны ели хлеб с ножа.
— монгольский, когда присягающий пил алкоголь из золотой посуды.
Мы не знаем, какой обряд использовали при шертовании Асыки, но он свою клятву — правда, вырванную силой — не сдержал. Вождь вогулов умудрился сбежать из Вятки. И вскоре набеги обрушились на пермские земли с новой силой.
В 1483 году терпение Москвы лопнуло. В мае в Устюге была собрана «судовая рать» под командованием князя Курбского-Черного и воеводы Салтык-Травина. В нее вошли не только московские войска, но контингенты из Вологды, Двинской земли, Чердыни и коми.
9 мая начался первый русский военный поход за Уральские горы.
Перетащив волоком суда через горные реки, 29 июля Курбский-Черный и Салтык-Травин оказались перед Пелымским городком — племенной столицы вогулов в районе современного села Пелым (Свердловская область). Асыка не испугался неожиданного нападения и вывел дружину в поле для честного боя.
Это было самоубийство: русские первым же залпом смели вогулов, вооруженных лишь холодным оружием. В последовавшей рукопашной «судовая рать» потеряла семь человек, а урт Асыги погиб почти полностью. Его сын Юмшан попал в плен, но сам большой вождь опять смог сбежать.
Новый епископ Пермский Филофей привез Юмшана, сына Асыки, в Москву, где тот встретился с царем Иваном III Великим. Вогул ожидал казни, но царь был слишком хорошим политиком для таких простых решений. Он, по сообщению летописца, «жаловал владыку, почтив велми, а Юмшана жаловал же». В результате сын непокорного вождя стал верным московским наместником на отцовских землях и с него начался род мансийских князей Юмсановых.
Судьба же самого Асыки остается неизвестной.
