«За пятьдесят лет, что я его знаю, ШАГАЛ совсем не изменился. То же тонкое, подвижное лицо с внимательными, выразительными глазами — лицо совсем молодое, без единой морщинки. Только волосы побелели.
Набережная Анжу на острове Св. Людовика — одно из самых поэтических и красивых мест в Париже. Шагал живет уже много лет в Вансе, на юге Франции, там меньше посетителей, можно работать. Но в редкие наезды в Париж он останавливается в своей парижской квартире на Кэ Д-Анжу.
Вход с набережной. Старинные дубовые ворота, кованные железом. А каменная лестница с широкими дубовыми перилами сделала бы честь любому музею… Лестница уставлена вазами с яркими весенними цветами — ромашками, левкоями, сиренью. Вот они, эти букеты, которые протягивают с шагаловских полотен летящие по воздуху влюбленные!
Удивительно: в квартире художника на стенах нет ни одной картины. Только в гостиной я заметил ширму, расписанную Шагалом, — пустяк, за который любой коллекционер заплатил бы состояние.
Почему-то принято считать, что в квартире художника должен царить живописный беспорядок. Нет, квартира очень буржуазная — серые бобрики, французская старинная мебель…
Впрочем, у Шагала всегда было не так, как у других художников. Я вспоминаю его старую квартиру на Риверсайд Драйв [в Нью-Йорке. — З. л.], где он жил во время [Второй мировой. — З. л.] войны. В столовой стоял стол из кованого железа и стекла — в те времена это было еще большой редкостью, и, когда я сказал, что это очень красиво, Шагал весь просиял. Квартиру эту любовно устраивала Белла, первая его жена, юношеская любовь из Витебска. Ее тонкое лицо с большими, горящими глазами можно найти на многих полотнах Шагала. Она умерла совсем молодой, в конце лета 1944 года, — это была большая трагедия в жизни Шагала.
В парижской своей квартире Шагал проводит очень мало времени. Работает же он только в Вансе. В последние годы, как и Пикассо, Шагал прошел стадию различных экспериментов и увлечений. Много занимался он керамикой, потом создал удивительные витражи «Двенадцать колен израилевых» для синагоги в Иерусалиме. Поразительны его витражи, сделанные для собора в Меце. Окна для католического собора поручили сделать самому еврейскому художнику в мире.
Затем пришло увлечение скульптурой. Скульптура не может, конечно, передать красок Шагала, того необычного света, которым он нас ослепляет, но его скульптура отлично отражает душу артиста, его вечное искание гармонии, высшей поэзии в жизни и любви».
Андрей Седых. Из очерка «Шагал» (1972).
На фото: М. З. Шагал (1887—1985).
Подготовка публикации: Зеленая лампа, 08.04.2025
