Алексей Николаевич Романов со своей учительницей Клавдией Битнер(Кобылинской) в Тобольске, 1917 год.
Из протокола допроса Клавдии Михайловны Битнер за 1919 год:
«После отъезда Августейшей семьи в Тобольск я, в конце августа месяца старого стиля, была в Перми, где навещала свою мать. Отсюда я проехала в Тобольск навестить Евгения Степановича. В Тобольск я тогда приехала 1 сентября (1917). Я помню, что из Тюмени на одном пароходе со мной ехали два господина, мне незнакомые, про которых уже на пароходе говорили, что это комиссары. Это и были Панкратов (Василий Семенович) и Никольский.
Я помню, что, когда я проходила городом и шла мимо дома, где жила Августейшая семья, меня увидели с балкона дети и раскланялись со мной. Я тогда же подала в Тобольскую гимназию прошение на свободную вакансию преподавательницы французского языка. Когда дети узнали об этом со слов Боткина (Евгений Сергеевич), они изъявили желание, чтобы я занималась с ними.
Панкратов (здесь с 1 сентября 1917 по 26 января 1918 состоял комиссаром Временного Правительства при Отряде особого назначения, охранявшем находившегося в Тобольске Николая II и его семью) также весьма сочувственно относился к этому, чтобы я преподавала им. Так и было решено.После этого я съездила в Царское, покончила там все свои дела и 20 сентября выехала в Тобольск. Из Тюмени я ехала вместе с Гиббсом (Чарлз Сидней, учитель английского языка) и приехала в Тобольск 5 октября. 10 октября 1917 года я была принята Августейшей семьей.
Меня ввел тогда в дом Панкратов. Я через Евгения Степановича (Кобылинский) дала знать, что я хочу быть принятой Императрицей наедине, в отсутствии Панкратова. Так и вышло. Государь (Николай Александрович) с детьми принял меня в кабинете. После этого он мне сказал : — Вас ждет жена, — и занял разговором Панкратова. Я пошла к Государыне и встретилась с ней одной. Она хорошо, ласково приняла меня.
И стала я преподавать детям разные предметы. Я занималась с Алексеем Николаевичем по русскому языку, математике, географии. С Марией Николаевной и Анастасией Николаевной я занималась по истории и по русской литературе.
Ходила я к ним на уроки каждый день и почти каждый день два раза в день. Приходила я утром. Всегда была одна и та же картина. Дети встают. Идет старик Чемодуров (Терентий Иванович) и несет вычищенные сапоги Императору, осторожно держа их за ушки. Я занималась с Алексеем Николаевичем в комнате, соседней с той, где занимался своим утренним туалетом Государь. Слышно было — Государь разговаривает с Чемодуровым. Это, должно быть, было его привычкой.
В результате жизни моей в Тобольске и наблюдения жизни Августейшей семьи у меня сложилось такое представление о них.
Он, мне думается, не знал народа. У него было такое отношение к народу: добрый, хороший, мягкий народ. Его смутили худые люди в этой революции. Но это все временное. Это все пройдет. Народ опомнится и снова будет порядок. Однако я убеждена в этом, наблюдая его, он ни за что бы не пошел снова на престол. Он этого не хотел. Он желал только одного: чтобы он мог жить в своей семье покойной жизнью семьянина.»
10 сентября 1934 года в связи с делом о «романовских ценностях» была арестована. Будучи допрошенной, сообщила, что видела в руках мужа ларец, «источающий блеск» драгоценностей, которые тот передал на хранение тобольскому купцу Константину Печекосу. Через несколько дней её отпустили, но вскоре вновь арестовали. После 27 допросов, УНКВД по Московской области осудило Кобылинскую за контрреволюционную деятельность и антисоветскую агитацию и приговорило к высшей мере наказания — расстрелу. 27 сентября 1937 года приговор был приведён в исполнение на Бутовском полигоне. 16 марта 1956 года постановлением Военной Коллегии Верховного Суда СССР была реабилитирована.
#историяроссии #романовы #тобольск
