Александр Константинович Львов (1900-1977) и его жена Татьяна Михайловна, урожденная графиня Толстая.
Из воспоминаний сына Михаила Александровича Львова:
» В 1936 мой отец принял подданство Франции, стал служащим Офиса Зерна в Rabat…
Мой отец оставался очень русским в течение всей его жизни, с романтической натурой, малым интересом к материальным ценностям, равнодушен к деньгам, также как никакой амбиции к карьере. Тем не менее, он впитал полностью культуру и образ жизни своей новой родины. Я восхищался всегда его знанием о предметах, более всего, изменчивых. Например, мог понять функционирование двигателя внутреннего сгорания, русскую историю или кулинарный рецепт, его знания были столь обширными, что друзья называли его «малым словарем» русским.
Он был совершенно честным человеком, неспособным огорчать кого бы то ни было, это было так явно, что часто люди этим пользовались в своих целях. Он был очень щедр, готов всегда прийти на помощь нуждающимся. Будучи очень русским, он был верным гражданином-французом. В 1939 году он был мобилизован… … перемирие июня 1940 застало его майором, но его Полк не был послан на фронт… После ранения в 1943 году он уехал добровольцем в Марокканские Отряды арабской кавалерии, хотя ему было уже 43 года, и он мог избежать военной службы…
Мой отец очень любил армию, установленный порядок военной жизни с четко определенной ответственностью по должностям, он любил дисциплину и носил форму с гордостью. Эта французская армия, пришедшая в Африку и состоявшая из добровольцев, была восторженно горда способствовать освобождению Франции…
И потом и главным образом, в то время чувствовали, что это справедливая война и надо было в этом принять участие… Папа со своим совершенным знанием русского, английского и французского был офицером связи идеальным.
После демобилизации 1945 он был принят в NationsUnies в Париже, в начале 1945 переведен в Нью-Йорк. Мой отец был превосходным переводчиком, работал в Совете Безопасности и был знаком в профессиональной жизни с Молотовым, Вышинским, DeanAcheson (госсекретарь США), AdlaiStevenson (Великобритания), оставался в ООН до отставки в 1960. Я должен сказать, что в то время профессия переводчика была престижна. Советский Союз не допускал его подданным выезжать из страны. В сущности все переводчики были Белые русские, которые образовывали очень единую и дружную группу.
Мама к нему присоединилась в Нью-Йорке в 1946 году. Она не любила Нью-Йорк и была несчастна. Не говоря по-английски, ее жизнь была ограничена русской колонией и, сверх того, она не могла работать. К тому же, их брак уже в то время испытывал затруднение. Она оставалась только несколько месяцев в Нью-Йорке и вернулась в Париж…
Позднее отец сочетался браком с Катей Бутеневой, которую знал еще девочкой в Париже… Я не полагаю, что отец был очень влюблен в нее, его общая жизнь с Катей была скорее способом избавится от одиночества и основать очаг… В 1965 году, когда отец ушел на пенсию, они приобрели небольшую усадьбу XVIII века в Bordebur в Луаре… Это был действительно уголок России во Франции. … Госпожа Conus, бывшая хранительница Музея Эрмитаж в С.Петербурге, старая мадам Бутенева жили там постоянно… В течение лета многие люди приезжали провести там каникулы…
Здоровье моего отца становилось все хуже и хуже. Куривший всю жизнь, он заработал эмфизему, которая поразила его настолько, что он был не способен пересечь комнату не задыхаясь. У него было также отторжение роговицы, и ему была сделана операция… У меня впечатление, что в конце он устал жить и ждал смерти, как избавления. В Рождество 1976 года они уехали в AmeliedesBoines в Pyrennees, так как горный воздух соответствовал вполне моему отцу. Третьего января 1977 он спокойно угас. Он был похоронен на Sainte-Genevieve-des-Bois в склепе Львовых 8 января 1977. Вы, мои три сына, и я сам несли гроб при выходе из церкви».
